Даже в минувшем столетии кое-где в нашей стране отмечали праздник «ярилки», проходивший  27 апреля, в самый что ни на есть разгар весеннего буйства природы. В течение всей ночи на возвышениях пылали огни, а шумные компании веселились, горланили песни и танцевали. Согласно утверждению православных священнослужителей, данные гулянья, где все участники являлись друг для друга суженными, носили «непристойный» характер.

  А староверы-язычники, напротив, считали, что всеобъемлющее весеннее буйство природы должно вызывать в людях любовный пыл и страстность. В свой черед, человеческая любовь должна была повышать плодородие земли, обуславливая урожай. Таким образом, славяне - язычники отождествляли себя с окружающей природой и не противились её законам. Подобные верования были довольно близки с помыслами земледельца, и поэтому весьма твердо укоренились в крестьянском быте. Ярилу изображали молодым парнем, страстным, темпераментным влюблённым. Иногда, стремясь привлечь внимание к его молодости и красоте, «Ярилой» одевали девушку. Её усаживали на белого скакуна, ее голову украшал венок из полевых цветов, в левой руке она держала колосья, а в правой знак смерти, изображавший человеческий череп. Жеребца с «Ярилой» вели по полям, при этом произнося: «Где ногою, там рожь копною, а где глянет, тот час колос вырастает!»

А символ смерти, рисунок черепа, который «Ярила» носил в правой руке, по всей видимости, олицетворяет то, что он, наподобие древнеегипетского Осириса, относится к постоянно умирающим и воскресающим Богам растительности и урожая. Обряд провожания в загробный мир, «похороны» лысого, беззубого и постаревшего Ярилы также включал в себя праздник. Славяне – язычники считали, что пройдет зима — и Ярила снова вернётся, воскреснет. Подобно тому, как зернышко, захороненное в земле, возрождается стеблем, колосом и в результате новым зерном. Поэтому становится понятно, почему зерновые культуры, высеваемые весной, названы «яровыми».